Я боюсь так могилы, ещё больше – жить вечно
Нахожу в себе силы, но теряю дар речи
Наливаю текилы, заливаю ей вечер
Раз в крови три промилле – так успех обеспечен

Мы уже не сыграем ещё раз в чёт и нечет
Не заварим вновь чая – ведь нас время не лечит
Я сижу засыпаю, втянув голову в плечи:
Мне не близко до рая, да до ада далече

Пусть всему есть цена. Но года все ж бесценны
Двадцать семь – вот те на. Диафильм, мизансцена
Мне хватило сполна, минут славы, лет тлена
Время-моря-волна, смоет сутолоки пену


Пусть мне сотня блядей, прочтут панегирик
Но чего все ради, ведь на сердце гиря?
Пусть мне сотни блядей поют дифирамбы
Но чего все ради, коль душа как тамбур?

Пусть мне сотня блядей, сыплет комплименты
Но чего все ради, надо жить моментом…
Пусть мне сотня блядей, сочиняет оды
Но чего все ради, если нет свободы…

Я иду по тоннелю, но в конце свет не вижу
Из недели в неделю. Это – tunnel vision
Двадцать семь лет по телу, и я снова ближе
К своему пределу, но я дальше движусь

Бит как парабеллум. Помню как в Париже
Мы в ночи сидели, на какой-то крыше
Суть лишь в акапелла, но ее не слышат
Музе сводит челюсть, а рука все пишет:

Жизнь как катакомбы, и не собран кворум –
Где-то трещат бомбы, где-то льются споры
И пусть мой апломб стар как Каракорум
Во мне боли тромб – так споём же хором:


Пусть мне сотня блядей, прочтут панегирик
Но чего все ради, ведь на сердце гиря?
Пусть мне сотни блядей поют дифирамбы
Но чего все ради, коль душа как тамбур?

Пусть мне сотня блядей, сыплет комплименты
Но чего все ради, надо жить моментом…
Пусть мне сотня блядей, сочиняет оды
Но чего все ради, если нет свободы…