Сердце девичье верило, сбудется, в жизни счастья настанет пора
Но не думала Роза, что влюбится по уши в молодого вора
И не долго то счастье покоило бархат, золото, шелк и рубли
Только сердце недоброе чуяло, на седмицу за ним и пришли

И казалась разлука ей вечностью, ненавидела Роза ментов, «Разлучили!» — кричала сердечная, «Посадили на восемь годков.»
И писала она письма длинные, Колыма, Магадан, дальний край
Время часики мерят старинные, а кукушка кукует — встречай

Сердце екнуло, ой, что-то сбудется. Как-то парень в окно постучал
Пригласила домой гостя с улицы, милый весточку с другом прислал
Передал ей привет от любимого, два годочка осталось скучать
Роза стул сразу гостю подвинула, есть он Бог по всему и видать

Да, Вы садитесь за стол, не побрезгуйте, отобедайте в доме моем
Кабы Розочка знала про беды те, что пришли к ней под вечер с парнем
Он поел, а потом и попарился, стала кровь в его жилах играть
И на кореша бабу позарился, про него стал фуфло ей толкать

Мол, кентуха откинулся осенью, был досрочно он освобожден
И добавилось Розочке проседи, как поверить, что это не сон
Ну а тот все толкал, как кормили вшей, и какой он ему первый друг
И еще будто с лярвою тамошней, по амнистии двинул на юг

Как же жить ей, скажи, после этого, шесть годков, как один, день за днем
Все ложилась в кровать не согретую, и все сны ее были о нем
А гостек к ее сердцу разбитому, словом ласковым ключик нашел
И поднес Розе стопку налитую, стал с ней жить да глумиться, козел
И она к этой суке доверчиво, прижималась в постели бочком
Но к другой он ушел как-то вечером, а ей оставил долги с трипаком
Сколько слез было, сколько страдания, как она проклинала пору
Когда первый раз шла на свидание, вечерком к молодому вору

Восемь лет пролетело и вспомнила, милый был бы как-раз в этот день
Только рюмочку горькой наполнила, за окном вдруг увидела тень
Он вбежал к ней как сойка влюбленная, наконец-то мы Роза с тобой
А она ему финкой каленою, в грудь ударила за упокой

Он смотрел ей в глаза опечаленно, и без гнева с улыбкой сказал
Поцелуй же меня на прощание, и со вздохом последним упал
Перед ней он как перед иконою, в чем сумел заработать за срок
Фофан, кемель, да ксива казенная, да для нее оренбуржский платок