Сегодня дивный вечер для историй,
Одну из них я оставляю здесь:
Как мальчик очень скромных территорий
Внезапно появился и исчез.
В его лице я – автор и рассказчик.
И, верно, сразу выделить оплошность,
За время до игры в известный ящик
Мои пути вели меня на роскошь.
Но красота едва меня терзала,
И, зная толк в костюмах и вине,
Я был внутри первопарадных залов
И ровно в той же степени был вне.
Я гордо пересек немало улиц
И доброй сотне дам дышал на грудь,
Когда я танцевал – их туфли гнулись
В попытках повторить мой ровный пульс.
Я справедливо принимал о том, что беден,
И твердо помнил о неравенстве ума,
Но пил вино и ночевал в твоей карете,
Предпочитая исключительно до дна.
Я был потерян и ведом манерной страстью,
Мне льстил подобный образ бытия.
Быть может, именно тогда мои запястья
В последний раз баюкали тебя.

Я обещал украсть тебя в финале бала
И был готов сойти с ума к твоим ногам.
Ты танцевала, танцевала, танцевала,
Я пил бургунд и аплодировал богам.
Никто не думал, что повозка не из лучших,
На первый взгляд, она сверкала в полный рост,
Мы пьяно прыгнули в карету для заблудших,
И я скомандовал шоферу: «Через мост!»
Извозчик лихо бил кнутом по белой паре,
А я все вежливо просил его остыть.
Он барабанил пряжкой, будто по гитаре,
Демонстративно выбивая эту прыть.
На повороте к липам нам открылась речка,
Еще до солнца на мосту вели ремонт,
Глухой старик катил два милых человечка,
Как жаль, что это было не наоборот.
Вода в реке смешалась с запахом ромашек,
В худые стекла хлестко били огоньки,
Я отнимал твои колени у мурашек
Всему на этом белом свете вопреки.
Мы пролетели на скаку столбы с рекламой,
Среди которых, как постскриптум у пера,
Прилипла надпись, припечатанная рамой;
Бульвар оставили разбитым до утра.
И скорый ход пробил состав на две удачи:
Одна влетела в окна красного креста,
Вторая – мы, и это в равной мере значит,
Что всю карету опрокинуло с моста.
Я рвал манжеты до последнего крахмала,
Я бился в тине леденеющего дна.
Из ночи в ночь тебя на мне казалось мало,
И лишь теперь я понимаю, что сполна.
Прошло достаточно времен, но эта гибель
Идет со мной, куда бы я ни бросил взгляд.
Который вторник по тебе рыдает ливень,
Который вторник о тебе не говорят.
Мне больше незачем кричать – меня не слышат.
Я обдаю вокруг реки привычный крюк.
Сегодня вечером я буду спать на крыше…
Это не образ и не вымышленный трюк.
Быть может, там я упаду спиной на прутья,
Уравновесив на минуту целый мир.
Это заслуженный итог всего распутья,
Дверям которого я был когда-то мил.

Я мерно поднимаюсь этажами
Продольного пожарного пути,
Мгновение – и я лечу в пижаме
В последний ослепительный мотив.
И каждый сон вонзает в тело ногти,
Единственный финал моих бравад –
Я собираю собственные локти,
И полон звезд расколотый гранат.